410-летие Дома Романовых. Михаил Фёдорович избран на царствование, став родоначальником династии Романовых.
После династического кризиса в России 1598 года, наступившего после смерти царя Фёдора Иоанновича, после страшного периода Смуты пришли к необходимости в выборе нового государя.
«Бояре тянули время на соборе, стремясь решить вопрос о царе „втаи“ от казаков и дожидаясь их выезда из Москвы. Но те не только не уезжали, но вели себя активней. Однажды, посоветовавшись „всем казацким воинством“, они послали до пятисот человек к крутицкому митрополиту. Насильно, выломав ворота, ворвались к нему во двор и „грубными словесами“ потребовали: „Дай нам, митрополит, царя государя на Россию, кому нам поклонитися и служити и у ково жалования просити, до чево на гладною смертию измирати!“».
Для избрания и легитимизации новой династии в январе 1613 года был созван Земский собор. Он состоялся в Успенском соборе Московского Кремля.
В начале 1613 года на российский престол претендовали представители местной знати и представители правящих династий соседних стран, например, представители русской знати Голицыны, Мстиславские, Куракины, Годуновы, Шуйские, Дмитрий Пожарский, Дмитрий Трубецкой, польский королевич Владислав, шведский королевич Карл Филипп и другие. Однако все вызывали нарекания у избирателей.
Решили «избрать царя из племени праведного… блаженной памяти Феодора Ивановича всея Руси» — его племянника Михаила Романова. Историк Н. И. Костомаров писал:
«Не было тогда никого милее народу русскому, как род Романовых. Уж издавна он был в любви народной. Была добрая память о первой супруге Ивана Васильевича, Анастасии, которую народ за её добродетели почитал чуть ли не святою. Помнили и не забыли её доброго брата Никиту Романовича и соболезновали о его детях, которых Борис Годунов перемучил и перетомил. Уважали митрополита Филарета, бывшего боярина Фёдора Никитича, который находился в плену в Польше и казался русским истинным мучеником за правое дело».
Главным представителем партии предвыборной компании за Романова стал боярин Фёдор Шереметьев.
«Выберем Мишу Романова! Он молод и будет нам поваден!»
Голосование было назначено на 3 марта (21 февраля) 1613 года, при этом собор потребовал личного присутствия 16-летнего боярина Михаила Романова. Понятно, что в условиях жестокой конкуренции жизнь кандидата была на волоске.
Согласно легенде, военный отряд Речи Посполитой был послан в село Домнино, в 60 верстах от Костромы, где скрывался Михаил Фёдорович, для его убийства. Как известно, местный крестьянин (или староста) Иван Сусанин спас жизнь будущему царю, заведя их в болота, за что поляки с литовцами его замучили до смерти.
«Как мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси, в прошлом году были на Костроме, и в те годы приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина литовские люди изымали, и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси были, и он, Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти».
В результате давления со всех сторон, Михаил испугался и даже отказался царствовать, так что послам пришлось его уговаривать принять корону и разрешили остаться в Костроме.
В итоге Михаил согласился принять престол, 3 марта (21 февраля) 1613 года он был избран на царство. Коронация состоялась в Москве 11 (21) июля 1613 года.
Первым из династии фамилию Романов стал носить Фёдор Никитич (он же патриарх Филарет) в честь своего деда Романа Юрьевича Захарьина. Юридически никакой фамилии члены царской, императорской семьи не носили. Прямая ветвь рода Романовых пресеклась после смерти императрицы Елизаветы Петровны в 1762 году. Несмотря на официальное наименование династии «Дом Романовых» в генеалогии также принято называть династию начиная с Петра III «Гольштейн-Готторп-Романовы».
В память 300-летия дома Романовых в Санкт-Петербурге в 1911-1914 годах в неорусском стиле был построен Феодоровский собор по проекту архитектора С.С. Кричинского. Собор наименован в честь Феодоровской иконы Божией Матери, которой инокиня Марфа благословила на царство своего сына, Михаила Романова в костромском Ипатьевском монастыре.
Дом Романовых правил Россией до своего свержения в результате Февральской революции 1917 года. В начале 1917 года династия насчитывала 65 членов, 18 из которых были убиты в 1918—1919 годах.
По трагическому совпадению, царствование Романовых началось в Ипатьевском монастыре, а закончилось в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, где в ночь с 16 на 17 июля 1918 года был убит последний самодержец Николай II со своей семьёй.
«Куда ты ведёшь нас?.. не видно ни зги! —
Сусанину с сердцем вскричали враги, —
Мы вязнем и тонем в сугробинах снега;
Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега.
Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути;
Но тем Михаила тебе не спасти!
Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует,
Но смерти от ляхов ваш царь не минует!..
Веди ж нас, — так будет тебе за труды;
Иль бойся: не долго у нас до беды!
Заставил всю ночь нас пробиться с метелью…
Но что там чернеет в долине за елью?»
«Деревня! — сарматам в ответ мужичок —
Вот гумна, заборы, а вот и мосток.
За мною! в ворота! — избушечка эта
Во всякое время для гостя нагрета.
Войдите — не бойтесь!» — «Ну, то-то, москаль!..
Какая же, братцы, чертовская даль!
Такой я проклятой не видывал ночи,
Слепились от снегу соколии очи…
Жупан мой — хоть выжми, нет нитки сухой! —
Вошед, проворчал так сармат молодой. —
Вина нам, хозяин! мы смокли, иззябли!
Скорей!.. не заставь нас приняться за сабли!»
Вот скатерть простая на стол постлана;
Поставлено пиво и кружка вина,
И русская каша и щи пред гостями,
И хлеб перед каждым большими ломтями.
В окончины ветер, бушуя, стучит;
Уныло и с треском лучина горит.
Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты,
Лежат беззаботно по лавкам сарматы.
Все в дымной избушке вкушают покой;
Один, настороже, Сусанин седой
Вполголоса молит в углу у иконы
Царю молодому святой обороны!..
Вдруг кто-то к воротам подъехал верхом.
Сусанин поднялся и в двери тайком…
«Ты ль это, родимый?.. А я за тобою!
Куда ты уходишь ненастной порою?
За полночь… а ветер еще не затих;
Наводишь тоску лишь на сердце родных!»
«Приводит сам бог тебя к этому дому,
Мой сын, поспешай же к царю молодому,
Скажи Михаилу, чтоб скрылся скорей,
Что гордые ляхи, по злобе своей,
Его потаенно убить замышляют
И новой бедою Москве угрожают!
Скажи, что Сусанин спасает царя,
Любовью к отчизне и вере горя.
Скажи, что спасенье в одном лишь побеге
И что уж убийцы со мной на ночлеге».
«Но что ты затеял? подумай, родной!
Убьют тебя ляхи… Что будет со мной?
И с юной сестрою и с матерью хилой?»
«Творец защитит вас святой своей силой.
Не даст он погибнуть, родимые, вам:
Покров и помощник он всем сиротам.
Прощай же, о сын мой, нам дорого время;
И помни: я гибну за русское племя!»
Рыдая, на лошадь Сусанин младой
Вскочил и помчался свистящей стрелой.
Луна между тем совершила полкруга;
Свист ветра умолкнул, утихнула вьюга.
На небе восточном зарделась заря,
Проснулись сарматы — злодеи царя.
«Сусанин! — вскричали, — что молишься богу?
Теперь уж не время — пора нам в дорогу!»
Оставив деревню шумящей толпой,
В лес тёмный вступают окольной тропой.
Сусанин ведёт их… Вот утро настало,
И солнце сквозь ветви в лесу засияло:
То скроется быстро, то ярко блеснёт,
То тускло засветит, то вновь пропадёт.
Стоят не шелохнясь и дуб и береза,
Лишь снег под ногами скрипит от мороза,
Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,
И дятел дуплистую иву долбит.
Друг за другом идут в молчаньи сарматы;
Всё дале и дале седой их вожатый.
Уж солнце высоко сияет с небес —
Всё глуше и диче становится лес!
И вдруг пропадает тропинка пред ними:
И сосны и ели, ветвями густыми
Склонившись угрюмо до самой земли,
Дебристую стену из сучьев сплели.
Вотще настороже тревожное ухо:
Всё в том захолустье и мертво и глухо…
«Куда ты завел нас?» — лях старый вскричал.
«Туда, куда нужно! — Сусанин сказал. —
Убейте! замучьте! — моя здесь могила!
Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!
Предателя, мнили, во мне вы нашли:
Их нет и не будет на Русской земли!
В ней каждый отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит».
«Злодей! — закричали враги, закипев, —
Умрешь под мечами!» — «Не страшен ваш гнев!
Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело,
И радостно гибнет за правое дело!
Ни казни, ни смерти и я не боюсь:
Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»
«Умри же! — сарматы герою вскричали,
И сабли над старцем, свистя, засверкали! —
Погибни, предатель! Конец твой настал!»
И твёрдый Сусанин, весь в язвах, упал!
Снег чистый чистейшая кровь обагрила:
Она для России спасла Михаила!
К. Рылеев
