Игорь Воеводский: Людмила Юльевна, Вам посчастливилось переводить произведения Астрид Линдгрен, переписываться с ней и даже гостить у неё. Когда началась Ваша переписка?
Людмила Браудо: В далёком теперь 1962 году я, литературовед, критик и переводчик, послала незнакомой мне Астрид Линдгрен письмо со множеством вопросов. Она обстоятельно ответила на моё письмо и переписка началась. А наша первая встреча произошла только в 1987 году в Ленинграде.
И.В.: Ну да, в советские годы выехать в капиталистическую страну было совсем не просто. В одном из журналов вы рассказывали о том, как Астрид встречала Вас в Стокгольме и как хотела сама нести Ваш чемодан…
Л.Б.: Это было уже в 1992 году. В тот раз Астрид встретила меня вместе с Черстин Квинт. Черстин с 1982 года была её секретарем, а позднее стала для неё всем: секретарём, подругой, сиделкой. Они отвезли меня в гостиницу Союза писателей на улице Дроттнинггатан 64 – у шведов же не принято, приглашать жить у себя дома. В доме Союза Писателей, конечно, все сбежались на нее посмотреть. Потом мы отправились к Астрид и были у нее довольно долго.
И.В.: Как она Вас принимала?
Л. Б.: Астрид обязательно кормила обедом или угощала кофе. В её квартире была обычная кухня, а столовой не было. Между комнатами было помещение вроде спальни. А под её квартирой на первом этаже располагался ресторан. Из-за того, что Астрид часто там обедала, в нём всегда было много посетителей, и ресторан процветал. В тот раз мы сидели в белой гостиной, и вдруг я слышу в коридоре какое-то движение. Она на звуки никак не отреагировала, а через некоторое время сказала: «Людмила, пойдем обедать». Оказывается, у сотрудников ресторана был ключ от квартиры, и они в назначенное время всё приносили и сервировали прямо в квартире.
А когда я в последний раз была у нее, мы разговаривали до часу дня, а затем пошли обедать в ресторан. Она уже плохо ходила, но все равно не пользовалась лифтом. Ни за что! И Черстин мне сказала: «Вот эта ее самостоятельность на моей спине». Действительно, мы ее почти несли по лестнице. И обратно вверх она тоже не пожелала ехать на лифте. Когда мы пришли в ресторан, все заахали: «Ой, Астрид!» Она кокетливо со всеми поговорила. А когда вернулись в квартиру, в комнате, которая заменяла столовую, сидел мужчина, который работал с какими-то рукописными Астрид. Она с улыбкой сказала: «Что это ты так давно у меня не был?» У него, видимо, тоже были ключи от ее квартиры. Потом Черстин ушла, а мы долго сидели вдвоем и разговаривали.
Когда я уходила, Астрид непременно хотела меня проводить до двери, а я боялась, как она одна пойдет обратно. Но при всей её хрупкости внешности, у неё сохранялся железный характер.
И.В.: Астрид расспрашивала Вас про Россию?
Л. Б.: Ну еще бы! Ее всё очень интересовало. Астрид очень переживала, когда у нас ввели талоны. Она меня спросила: «Людмила, а что такое талоны?» Я кое-как ей объяснила. На нее это произвело ужасное впечатление. Она кричала: «Черстин! Купи Людмиле мармелад!» Я говорю: «Черстин, мне ничего не надо! Астрид, мне ничего не надо! У меня все есть».
Когда она приехала в Ленинград, то привезла мне мешок колготок. Я ничего не взяла и предложила: «Давай отдадим студентам». Она согласилась. Потом она пыталась купить мне мыло. И я предложила: «Если ты хочешь обязательно купить мыло, у моей коллеги девять внуков. Пошли им, они будут очень рады». Черстин купила для них мыло, да еще для меня сунула какое-то особенное мыло.
И.В.: В одной из журналов Вы рассказали о том, как Астрид Линдгрен пела русские народные песни…
Ю.Б: Это было в 1987 году. В Ленинграде перед отъездом из гостиницы. Она спускалась по лестнице вместе со своим спутником Вольдемаром – продюсером двухметрового роста, которого она называла «Крошка Вальд». И вдруг они слаженно запели «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина…» Так она и шла по лестнице, пританцовывая. А ведь шёл 1987 год, значит – ей уже было 80 лет.
И.В.: А как Астрид отнеслась к своей популярности в нашей стране?
Л.Б.: Астрид сказала: «Как это здорово!» Она никогда не знала, что она так тут известна. Мы были вместе с ней на спектакле «Пеппи Длинныйчулок» в Театре Драмы на Литейном. Ей понравилась игра .. Немзер, но Во время спектакля она несколько раз толкала меня в бок и спрашивала: «Людмила, неужели я так написала?»
И.В.: То есть трактовка ей не понравилась?
Л.Б.: По этому поводу мы не раз говорили с ней. Помню, она спросила меня: «Почему ты хочешь заново переводить Карлсона? Ведь он пользуется такой популярностью в Советском Союзе?» И я ей сказала, «Потому что когда мы с тобой смотрели в театре «Пеппи Длинныйчулок», ты меня все время толкала в бок и говорила: «Людмила, неужели это я написала?» Так вот я хочу, чтобы ты меня больше в бок не толкала. Я хочу, чтобы в моих переводах слышался твой голос».
И.В.: Расскажите ещё о встречах в Стокгольме.
Л.Б.: Второй раз я приехала в Стокгольм, когда Астрид пригласила меня на два месяца. К сожалению, я могла пробыть там только 10 дней. Я жила в той же гостинице. Почти каждый день Черстин меня привозила к Астрид, и мы с ней беседовали. Они составили мне чудную программу. Я познакомилась со всеми подругами Астрид.
Потом, когда готовилось собрание сочинений Сельмы Лагерлёф, меня пригласил Петер Курман. Одновременно он пригласил ленинградского писателя … Старостина. Я позвонила Астрид, что я приехала, и она немедленно сказала: «Ой, Людмила, приходи! Завтра мы пойдем в ресторан. Черстин, ты…» Я говорю: «Ты знаешь, к сожалению, я приехала не одна…» «Ну так пусть он с тобой придет!»
Мы пришли, а он высокий такой, большой. Астрид сначала присматривалась к нему, а потом говорит: «Людмила, а расскажи мне про него, что он делает?» Я говорю: «Пишет книжки», и рассказала о его биографии. А он во время войны вместе с матерью уходил от наступавших фашистов то ли из Минска, толи из Киева. И мать его потеряла, а он был совсем маленьким мальчиком, а потом она его нашла. У Астрид глаза не то, чтобы наполнились слезами, но заблестели. Она к нему повернулась, потрепала по щеке этого большого дядю и сказала: «А ты бы мог быть моим маленьким сыночком!»
И.В.: Мне кажется, что у Астрид была совсем маленькая квартирка. На Далагаттан выходили по-моему всего три окна…
Л.Б.: По шведским меркам квартира небольшая, но мне казалось, что она большая. У нее было четыре комнаты: большая гостиная, кабинет и еще один кабинет и спальня. И круглая комната между другими, о которой я уже говорила. На Далагатан выходили окна гостиной и маленького кабинета. Не знаю, куда выходили окна других комнат, потому что в них не заходила. Насколько я понимала, в этих двух кабинетах она занималась разными работами. В гостиной был большой порядок. На кухне она все готовила сама, пока была в состоянии. Она не хотела, чтобы ей кто-то помогал, ни с кем не хотела жить.
После смерти мужа с 1952 года она жила. В субботу обязательно у неё собиралась вся семья. Это было для нее обязательно. Как то она записала в дневнике, что очень любит детей и внуков, но когда они уходят, и на полу остаются валятся игрушки, она испытывает особое спокойствие. После смерти Астрид во время церемонии в кафедральном соборе выступил ее зять. Он сказал о том, какая она была доброжелательная, как любила всех детей. И как когда он женился на Карин, (а он был из совсем простой семьи) Астрид говорила, что ей совершенно безразлично, кто он и что он. Главное – он любит мою дочь.
Сейчас у нее 14 правнуков, если не больше. Летом я говорила с Карин по телефону и спросила, сколько сейчас у Астрид правнуков. Она говорит: «Ой подожди, сейчас посчитаю. Ну да четырнадцать. У меня один, два… восемь, а у Ласе четверо.
Карин – великолепная переводчица с немецкого и с датского. И первую премию памяти Астрид Линдгрен получила Кристина ????, которую переводила Карин.
И.В.: Вы говорили, что на похоронах Астрид произошло что-то необычное?
Л.Б.: Я это называю «последней проделкой Астрид». Астрид не любила помпезности. А попрощаться с писательницей хотелось тысячам людей. Они с утра вышли на улицы, по которым должен был проехать кортеж. Рядом с траурной каретой, которая везла гроб, шла белоснежная лошадь, точь-в-точь Мирамис. И вдруг лошади понесли, и процессия проскочила весь путь в пятнадцать минут…
Как раз в дни, когда журнал выйдет из печати Людмила Юльевна Брауде, которая познакомила нас с творчеством многих скандинавских писателей, переведя на русский язык книги Астрид Линдгрен, Сельмы Лагерлёф, Ханса Кристиана Андерсена, Туве Янссон и многих других, будет отмечать свой ВОСЬМИДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ! Мы желаем Людмиле Юльевне сил, здоровья и новых, новых книг!
А если вы хотите своими глазами увидеть места, где прошло детство великой писательницы, приглашаю вас отправиться в мой новый тур "Сказочная Скандинавия".
Подробности смотрите на сайте: eclectica.ru/catalog/4085/
