180 лет со дня рождения Стефана Малларме, известного французского поэта-символиста.
При чём здесь Русские сезоны Дягилева, Леон Бакст и Серебряный век - читайте на нашем канале
О, не кляни ее за то, что Идумеи
На ней клеймом горит таинственная ночь!
Крыло ее в крови, а волосы как змеи,
Но это дочь моя, пойми: родная дочь.
Когда чрез золото и волны аромата
И пальмы бледные холодного стекла
На светоч ангельский денница пролила
Свой первый робкий луч и сумрак синеватый
Отца открытием нежданным поразил,
Печальный взор его вражды не отразил,
Но ты, от мук еще холодная, над зыбкой
Ланиты бледные ты склонишь ли с улыбкой
И слабым голосом страданий и любви
Шепнешь ли бедному творению: «Живи»?
Нет! Если б даже грудь над ней ты надавила
Движеньем ласковым поблекшего перста,
Не освежить тебе, о белая Сивилла,
Лазурью девственной сожженные уста.
(перевод И. Анненского)
Этьен (Стефан) Малларме (Étienne, Stéphane Mallarmé) родился 18 марта 1842 года в Париже в семье юристов из Лотарингии. В детстве познакомился с театральным деятелем Дюбуа-Давеном, чья дочь учила его писать стихи. В 1850 году поступил в аристократический пансион в Отейе в 1850 году, где товарищи высмеивали его за «неблагородное происхождение» и изобрели ему титул графа Буленвилье, учился в христианской школе-интернате, в лицее.
Первые подростковые стихи (сборник «Между четырех стен») были написаны под впечатлением от творчества Виктора Гюго и Теофиля Готье, особенно повлияли на него «Цветы зла» Шарля Бодлера. Жил бедно, работал в издательствах и учителем английского, печатался в различных журналах.
Привлеченный эстетикой «Искусство ради искусства», сотрудничал с парнасцами (печатался в сборнике «Современный Парнас»), учитывавших главным образом восприятие на основе чувственных ощущений.
Своё интуитивное познание мира постепенно поэт стал выражать символически, свою близость с символизмом он характеризовал так:
«Парнасцы трактуют свои системы наподобие старых философов и риторов, изображая вещи прямо. Я думаю, что нужно, напротив, чтобы был лишь намек. Созерцание вещей — песня, так как образ проистекает из грез, ими возбужденных. Парнасцы же берут вещь целиком и показывают её, отчего им недостает тайны; они лишают дух восхитительной радости — сознавать, что он творит. Назвать предмет — значит уничтожить три четверти наслаждения поэмой, состоящего в счастье понемногу угадывать, внушать — вот в чем мечта. В совершенном применении этой тайны и состоит символ: вызывать мало-помалу предмет, чтобы показать состояние души, или, наоборот, выбирать предмет и извлекать из него путём последовательных разгадок душевное состояние.»
Характерной чертой стихов Малларме стали символ в виде рационализированной эмоции, преобладание метафоры, зыбкая ткань с мотивами одиночества:
«О, лебедь прошлых дней, ты помнишь: это ты,
Но тщетно, царственный, ты борешься с пустыней:
Уже блестит зима безжизненных уныний,
А стран, где жить тебе, не создали мечты».
«Лебедь»
Вершиной новаторства Малларме стали его крупные «герметические» тексты — «Иродиада», «Игитур», «Бросок игральных костей» и утопический замысел «Книги». Влияние Малларме на французскую поэзию было весьма значительно.
На рубеже XIX-XX веков, когда декадентство завладело умами просвещённой России, французские символисты, предложившие новое видение мира - Малларме, Верлен и Рембо – стали поэтами, повлиявшими на поэзию Серебряного века.
Эклога Малларме «Послеполуденный отдых фавна», написанная в 1876 году, послужила к созданию симфонической поэмы Клода Дебюсси «Прелюдия к Послеполуденному отдыху фавна». В 1912 году на эту музыку был поставлен знаменитый балет в рамках Русских сезонов Дягилева, хореографом и главным исполнителем стал Вацлав Нижинский, декорации и костюмы создал Леон Бакст.
Малларме переводили на русский язык многие известные поэты и переводчики - Иннокентий Анненский, Валерий Брюсов, Максимилиан Волошин, Илья Эренбург и другие.
